Люди делятся на собачников и кошатников. Я – однозначно кошатник. Привязываюсь к котам, а коты привязываются ко мне. Мы понимаем друг друга и нам хорошо вместе. Но вспоминая о детстве, я думаю о собаке.

У бабушки с дедом была дворняга со смешной кличкой Мулька. Маленькая, чуть больше кошки. Рыжая, похожая на лису, только мохнатая. Короткие лапы выглядывают из-под меховых шорт, и над ними то, что осталось от хвоста после лютой зимы в щенячьем возрасте. Этого обрубка Мульке вполне хватало, чтобы выражать восторг, а восторгалась она часто – взвизгивала от счастья, прыгала и виляла своим заячьим хвостиком, когда кто-то проходил мимо. Каждый раз, будь это хоть сто раз на дню.

Мулька сидела на цепи. Считалось, что она охраняла двор. В моем городе было полно мелких «охранных» собак, они просто лаяли, когда показывались чужие, и с них было достаточно. Это летом. А зимой Мульку освобождали от ошейника, и она ходила везде, но чаще всё так же сидела в будке. Да и летом Мулька свободно снимала ошейник, когда хотела уйти погулять. Вот только редко ей хотелось на свободу.

У Мульки никогда не было щенков. Сначала она была на службе, и этим ограничивалась ее жизнь. Потом пришла собачья старость. В соседнем дворе жил ее друг – мелкий пес Шарик, но и он был на службе, так что Мулька и Шарик оставались друзьями. Дед любил Мульку и как мог заботился о ней. Зимой укутывал будку своим тулупом, а во время метели разворачивал ее так, чтобы не задувал ветер. Когда собака потеряла зубы, бабушка разминала ей картошку и выбирала из супа кусочки мяса помягче.

Однажды на соседней улице сорвался с цепи огромный пес. Никто не мог поймать его и вернуть в дом, даже хозяева с ним не справлялись. Пес носился по округе весь день, а к вечеру ворвался к нам – открыл калитку своими огромными лапами и влетел во двор. Мы все: бабушка, я и консилиум соседей по вопросу поимки разбушевавшегося пса, стояли тут же, напротив калитки. Пес побежал к нам, но Мулька, эта мелочь, раз в двадцать меньшего огромного свирепого пса, с визгом бросилась на него и вцепилась прямо в грудь. От неожиданности и боли пес развернулся и выбежал обратно, не успела захлопнуться калитка. Мулька спокойно подошла к нам, повиляла обрубком хвоста и вернулась на свое место как ни в чем не бывало. Покусанного деморализованного пса скоро вернули на цепь. Кажется он так и не оправился от позора, во всяком случае он больше никогда не сбегал.

Мулька старела. Потом она совсем перестала уходить на прогулки. Все время лежала на своем месте, щелкала оставшимися зубами на пролетавших мимо мух и ловила блох. Однажды, когда я приехал погостить к бабушке, я не нашел Мульку на обычном месте. Только цепь и пустой ошейник. Расстегнутый. Мне сказали, что Мулька куда-то ушла. Так это или нет, я не знаю. И никогда не узнаю. Все, кто мог сказать мне правду, уже умерли.

Это глупо и банально, но я верю в собачий и кошачий рай. Может даже он общий, у людей и зверей. С людьми сложно, но про звериный рай я точно уверен. Надеюсь, в этом раю есть несколько собак, и надеюсь, среди них Мулька. Я так думаю, и мне легче. Коты и отдельные собаки заслуживают рая куда больше, чем люди.