Мне 12. Уже хочется побед, но их мало. Побед всегда не хватает, а в 12 – тем более. Я на соревнованиях авиамоделистов. Январь. Заброшенный аэродром на краю города. Невообразимый холод. Я болею за Сергея – он ходит в тот же кружок, что и я. В отличие от меня, он уже взрослый. Ему 17, он ругается матом и почти поступил в лётную школу. Сергей с руководителем кружка яростно пытаются завести двигатель на самолёте из тонкой фанеры. Двигатели не заводятся у всех. Древние К-16 прошли через несколько поколений моделистов, много раз врезались в бетонную полосу старого аэродрома. И ещё этот холод… Но
…Месяц: Декабрь 2013
Cписок в духе Эрленда Лу, каков мой Париж.
1. Арабские забегаловки – очень дёшево, но странно: европейцы в них почти не появляются.
2. Вьетнамка, которая много лет добивается признания американского вторжения во Вьетнам преступлением против человечности. Она в Париже несколько десятков лет, но до сих пор ходит в форме армии Северного Вьетнама.
3. Все дома, в которых жил Кортасар. В хронологическом порядке. Просто, чтобы было интересно. Последний – кладбище Монпарнас, Кортасар в одной могиле с Кэрол Данлоп
Что будет, если опрометчиво бежишь за белым кроликом с часами? Многое. Например – упадешь в кроличью нору без дна. В книгах не описано, как люди выбираются из кроличьих нор без дна. Может быть, вообще не выбираются. Белый кролик сулит много чудес, но если падаешь в кроличью нору – будь готов провести в ней остаток жизни.
А дальше, в норе – одна возможность за другой. Волшебный напиток: выпиваешь и уменьшаешься. Выпиваешь слишком много – исчезаешь вовсе, как пламя свечи после того, как свеча догорела. Волшебные пирожки: отведаешь, и вытягиваешься как телескопическая труба. Да так, что ботинки собственным ногам отправляешь с
…Вспоминаю разговор на лекции. Речь шла о лечении фобии. Лектор, клинический психолог с солидным стажем работы в клинике, учит общаться с пациентами.
– К примеру, человек боится спускаться в метро. Сначала даёшь пациенту задание, подойти к станции метро и послушать гул эскалатора. На следующем сеансе – пусть он зайдёт в здание станции и посмотрит на эскалатор. Потом – поближе. Со временем ты приблизишь пациента к эскалатору, и тогда он сможет…
– Стоп, – говорю я. – А что если зайти в метро вместе с пациентом?
– Ну как же? – отвечает психолог. – Пациентов много, а ты
Буковски может быть неприятен. Один мой друг сказал о нём: “Я прочёл пять страниц, и теперь – как будто это я пил десять дней, как будто меня только что вырвало на газон”. Сказал и припечатал – цитируй в учебнике литературы как критерий хорошей прозы. Если кому не нравится ощущение от рвоты на газон – не надо читать Буковски. Но тогда пропустишь чувства, которые скрываются за его натуралистичностью.
…Новизна “Женщин” – в использовании приема контраста. Чарльз Буковски может в одном и том же абзаце сделать провокационное до грубости заявление и пылкое признание в любви; описания дебошей и драк нередко предвосхищают
В стереотипе писателя по версии Бегбедера много насмешки, но много и правды. Писатели, в той или иной степени, пишут о себе. Особенно, когда пишут хорошо. И читатели это понимают. Надо обладать большой смелостью или патологической склонностью к эксгибиционизму, чтобы писать хорошо.
…В сущности, писатель всегда должен отвечать следующему описанию: горький пьяница с дублёной кожей, одержимый безумными идеями, ходит полуголый, вечно без гроша в кармане, носит парусиновую шляпу и не выпускает изо рта мундштук, сидит на пляже в далёкой солнечной стране и кроет последними словами всё на свете. Писатель обязан разбивать сердца и колотить пустые бутылки. Писателя должны окружать печальные красавицы,
…Генри махнул стакан и вытянулся на кровати. Взял «Сопротивление, бунт и смерть» Камю… прочел несколько страниц. Камю говорил о мучениях и ужасе, о человеческом убожестве — но говорил так уютно, так цветисто… язык у него… как будто ни на него самого это не действовало, ни на его стиль. Иными словами, у него самого все могло быть прекрасно. Камю писал так, будто плотно покушал только что: стейк, жареная картошечка, салатик, а заполировал ужин бутылочкой хорошего французского винца. Человечество, может, и страдает, а он — ничуть. Мудрый, вероятно, человек, но Генри предпочитал тех, кто орет, горя.
Чарльз Буковски. Музыка горячей воды