Копаюсь по обочинам мейнстрима
Собирая материал для книги про пишущие машины, я с кем только не встречался. И вот, потомственная дворянка, дипломатичная и гостеприимная – я расспрашиваю, она отвечает. Потом она расспрашивает. И угощает меня чаем. И среди прочего:
– Вы знаете род N?
Как человек рабоче-крестьянского происхождения, я знаю род N исключительно по книгам: читал в детстве комментированное человеком с этой фамилией собрание писем такого-то.
…Привязчивая это склонность – мыслить книгами. Пристанет и и не избавишься. Вот сейчас я встретил на почте Тётю Агату из “Дживса и Вустера”. Крыс она не ела и битое стекло не жевала, но в остальном… И белый скотчтерьер Макинтош был при ней. В жилете из “шотландки”. Когда я пришёл, она заканчивала отчитывать почтового служащего. Служащему было несладко.
И вот, если меня спросят, кого я видел на почте, я скажу: “Тётю Агату. Выгуливала Макинтоша и зашла за письмом”. Поймут
…Слишком много. Тебя слишком много. Врываешься в устроенную жизнь другого со своими эмоциями, убеждениями или, чего доброго, стихами. Заполняешь собой всё его пространство. Ставишь другого перед выбором: либо он наполнит свою жизнь тобой, либо сбежит. Рискнёт открыться и получит тебя целого, либо оставит всё как есть, и пронесет до старости смешное и тёплое воспоминание о твоём неуклюжем появлении.
И ведь можно ограничить количество себя. Не падать на другого всей тяжестью, не шуметь, не спешить, не рваться. Можно. Но с какого-то момента уже не хочется. Или целиком, или никак.
…Проклятый дар – видеть на местах людей тех, кем они могли бы стать, “если бы не”. Не повзрослели слишком рано, не разочаровались, не поддались на посулы случайно подцепленных жизненных сценариев. Ты разговариваешь, и видишь проблески настоящего собеседника сквозь роль, которую он не может скинуть с себя. Моменты искреннего смеха, улыбки или грусти в потоке самопрезентации. Чувствуешь, что мог бы растопить своей любовью лед отчуждения. Но одного только твоего тепла не хватит, а с другой стороны импульса нет. Скорее, так ты вмерзнешь в чужой ледяной панцирь, чем расплавишь его. Ничего не сделать, и ты ненавидишь себя за бессилие. Уходишь, постаревшим на
…Наших везде много. Катаюсь на велосипеде по Праге, остановился на берегу Влтавы. Красотища. Французская парочка на скамейке целуется, лебеди плавают, Пражский град в дымке на другом берегу, все в желтых листочках. Симпатичная художница продает картинки с видами Праги. И тут! На художницу с дерева спускается мохнатый ПАУЧИЩЕ, почти на шею залез. Обращаю на себя внимание нечленораздельным звуком и показываю на паука.
– Рудольфинум, – говорит художница, глядя на здание, стоящее где-то по направлению моего указательного пальца.
– Спайдер, – говорю я, по прежнему указывая на паука.
– Вот же…! – в сердцах возмущается художница, отшатываясь в сторону,
Copyright © Денис Букин (Некто Лукас), 2007 – 2019. Все права защищены