Если что и принадлежит тебе по-настоящему, то это тело. Дома горят, машины угоняют, деньги обесцениваются. Не говоря уже о любимых и друзьях – отношения с ними могут разорваться в любой момент. Если потеря случается, её не избежать. Остаётся тело. Но и телом владеешь не до конца. С рождения и до смерти с телом борешься. Сначала держишь голову, потом ползаешь, ходишь. Преодолеваешь силу тяжести и силу родительского притяжения. Потом – горшок. И неловкость в движениях, которой глупо умиляются старшие. Шнурки. Целый год завязываешь шнурки: складываешь как надо петли, а потом распутываешь мёртвые узлы. Узел легче развязать на снятом ботинке, но пока его снимешь – шнурок затягивается в плотный шарик, и разодрать его можно только зубами. К школе, кажется, приноравливаешься к своенравному телу, но уже через четыре года оно снова выходит из под контроля. Ноги и руки растут. Всё тело растёт. Быстро, и не так, как хочется. Голос становится петушиным. Спонтанные эрекции – стыд и ужас. Игры дают те редкие моменты когда ощущаешь полный контроль над телом. Возможно, поэтому люди так любят играть. К тридцати понимаешь, что тело опять не подчиняется. Животик, одышка, слабость. Двигаешься всё меньше, и запас прочности, который сложился на подъёме юности, растрачивается. Чтобы восстановить его, нужна встряска, запал, эмоциональный подъём. А когда запала нет – просто спишь и созерцаешь деградацию своего тела. Чем ты старше, тем дальше тело уходит от души. Люди называют тебя на «вы». Сохраняя адекватность, волей-неволей подтягиваешь мироощущение к возрасту своего тела.

Душа и тело странно связаны. Тело, которое воспринимается из черепной коробки далёким и чужим, руководит душой. Вполне телесная сексуальность связана с самой высокой любовью. Гормоны дают энергию или вгоняют в спячку. Самый задушевный разговор – ничто без тёплого человеческого прикосновения и объятия.