Книгу рассказов «Первый сценарий» 1928 года я купил за бесценок – как повод поговорить с антикваром. Надо было выйти на родных жильца соседнего с магазинам дома. 

На обложке человек, похожий на Пелама Гренвилла Вудхауса, при ближайшем рассмотрении только кепкой и трубкой. Понятное дело – время такое. И никаких сведений об авторе. Но как пишет! Юмор черный, на любителя. И определенно талантливее Михаила Зощенко, остроумнее Илья Ильфа и Евгения Петрова (и точно их добрее). Временами Коварский грустит как Джером К. Джером – такими бывают хорошие юмористы.

КАК БЫ ЭТО БЫЛО СЕЙЧАС
(Материалы из дуэли Пушкина)

Поэт-попутчик Александр Пушкин поднял драповый воротник демисезонного пальто и, выйдя на мороз, кликнул извозца. 
– На Комендантское.
– И обратно поедете? – спросил извозчик. 
– Обратно не поеду я. Меня быть может повезут, – ответил поэт излюбленным четырехстопным ямбом. 
– Тогда другого ищи, – отрубил возница. Нам обратно не расчет порожняком иттить.
…
К удивлению Пушкина, Дантеса не было. 
– Где же противник? – спросил поэт секунданта.
– Заняты-с они. В военкомат на переучет поехали. Потом у них сегодня политчас и санчас.
– Что же он не предупредил? – недовольно сказал Пушкин. 
Секундант возмутился:
– Они, знаете ли, не воробьев гоняют, а делом заняты-с. Хорошо это вам, конечно. Написали стишки в вечерку и отдыхаете весь день. Хотите – стреляетесь, хотите – в кино ходите. А Дантес, как-никак, комсостав. Работы у них по горло-с. 
Раздосадованный и смерзший Пушкин стал от нечего делать рассматривать взятый с собой на случай дуэли наган.

Хулиган. Временами эпатирующий позер. Высмеивает НЭП и показное, ставшим уже абсурдным, классовое рвение. И неустроенность, конечно. 

ЦИРКОВОЙ ГЕНИЙ
…
Номер IV. Факир. Ест лягушек, стекло, пьет керосин, глотает шпаги и все что хотите. Обратите внимание на этого наисовременнейшего человека. Через рабстоловое меню от гвоздя он дошел до шпаги. От клюквенного кваса до керосина. И, проделав этот путь, он теперь не нуждается ни в жалобных книгах, ни в диэте, он – друг своего желудка и друг Нарпита. 

Несомненно, интересный человек, книга которого попала в мои руки совершенно случайно. А теперь, собственно, в чем заключается моё любимое занятие – поиск замечательных вещей на обочинах больших дорог. “Человек не первого ряда”. Что человек “первого ряда” без своей среды? Кто выбирает эти самые “ряды”? И как?

Хороший поиск приводит в литархивы, но это для случая, который становится предметом исследования. Не сейчас. Ищу в Гугле «М. Коварский». После долгого перебора вариантов поиска нахожу заметку в издании А.В. Блюма «Запрещенные книги русских писателей и литературоведов 1917-1991»

КОВАРСКИЙ М. Первый сценарий. – Л.: Красная газета, 1928. – 40 с. (Веселб‑ка “Бегемота”). – 25 000 экз.
Св. указатель – 1951. Возвр.: Приказ № 197. 13.02.1958.
Коварский М. (1902-?) – писатель-сатирик. Сведения о нем не найдены, кроме небольшой автобиографии в сборнике “Бегемотник” (Л., 1928)

Автор ошибается. «Бегемотник» 1928 года у меня в руках, автобиографии в нем нет. Но может есть другой «Бегемотник»? Ищу в каталоге питерской Публички. Сразу же натыкаюсь на сборник стихов «Паутинка», написанный в соавторстве. Авторы: 

Нордбарн, Георг (1899-не ранее 1938)
Коварский, М. (1902-)

Кажется, это нужный М. Коварский – родился в 1902. На обложке авторы указаны под псевдонимами: Георг Нордбарн, Мэтью Кэв.

Подлинное имя Г.Нордбарна: Френкель, Георгий Львович
Подлинное имя М.Кэва – Коварский М.

За М. Коварским числится всего шесть книг, и да, среди них ещё один «Бегемотник», 1927 года. Вероятно, в нём автобиография. Непременно отыщу эту книгу в библиотеке, но пока пойду дальше. 

Георгий Френкель. Натыкаюсь на заметку о нем в Томе 12 Историко-биологических исследований. Френкель родился в 1899. С 1918 по 1920 служил в Красной армии, в Выборге, потом поступил в Военно-хирургическую академию. Стал военным врачом, потом эвакуировался вместе с военно-медицинской академией в Киргизию, где и остался. Со временем вошел в Академию медицинских наук СССР, преподавал. И вот то, что интересует меня: 

В молодости он увлекался поэзией и даже издал сборники стихов под литературным псевдонимом Георг Нордбан. Соавтором этого сборника («Паутинка» «Два монокля», «Дроби») был талантливый ленинградский поэт и прозаик Матвей Коварский (Мэтью Кэв), который в 30-х гг. попал под пресс сталинских репрессий.  

…

Г.Л. Френкель состоял в Ленинградском обществе экслибрисистов, а в 1924 г. издал даже своё исследование об экслибрисах Doddy (Владимира Григорьева) тиражом в сто экземпляров. Будучи заядлым библиофилом, Георгий Львович собрал целую библиотеку по вопросам медицины, спорту, изобразительному искусству, а позже и по военно-морскому делу. 

Книга об экслибрисах есть в московской Публичке, и даже отсканирована. В ней есть экслибрис Мэтью Кэва и пояснения к нему:

Мэтью Кэв. – Поэт и беллетрист; горняк. Соавтор «Двух моноклей», «Дроби», «Паутинки»; автор «Сказочек», «Музык. Картинок» и др.; Непр. секр. К.Б. Библиот. по искусс. и специальн.; около 300 томов. 

Из заметки в «Историко-биологических исследованиях» известно, что Матвея Коварского репрессировали, да и библиография обрывается слишком рано. Зная фамилию, имя и год рождения, ищу в базе жертв политических репрессий. И нахожу:

Коварский Матвей Исаакович
1902 г. р., уроженец г. Либава Курляндской губ., еврей, беспартийный, металлург завода им. Ворошилова, проживал: г. Ленинград, Канонерская ул., д. 3, кв. 11. Комиссией НКВД и Прокуратуры СССР 17 января 1938 г. приговорен по ст. ст. 58-6-8 УК РСФСР к высшей мере наказания. Расстрелян в г. Ленинград 29 января 1938 г.

Вот так. 58-6-8, шпионаж, обычная для того периода статья. Поэт-металлург. За это я люблю 1920-е – поэтом мог быть кто угодно. В Германии в это же время развивается баухаус, стиль не только архитектуры и дизайна, но и самой жизни. К примеру, балконы на общежитии школы располагают так, чтобы все видели всех. Так удобно разваривать друг с другом – перекрикиваясь с балконов. Баухаус повлиял на современную архитектуру, всё в ней вслед за баухаусом. Осенью 2019, в год столетия школы, в Петербурге вышел посвященный этому течению фильм. Четыре дня “Дух Баухауса” в городе архитектуры и дизайна проходил в зале, заполненном лишь наполовину.

Ищу, что еще есть про Мэтью Кэва. И нахожу… самодеятельную газету «Risus Sardonicus» 1925 года, «Официальный орган выпускных вечеров Ленинградского медицинского института». Латинское название переводится как «Сардоническая улыбка» – медицинский термин, обозначающий болезненный спазм лицевых мышц, который выглядит как презрительная улыбка. Действительно, юмор медицинский, временами циничный. В редколлегии газеты первым числится «д-р Г. Л. ФРЕНКЕЛЬ (Георг Нордбарн)». Среди прочего – два стихотворения Мэтью Кэва, вообще говоря горняка и металлурга, но не врача. Видимо, Френкель-Нордбарн попросил друга помочь в подготовке номера. А может… Отдельные тексты без подписи автора удивительно напоминают стиль Кэва-Коварского. И стихи:

КУРОРТНАЯ ГОРЯЧКА
[Наш удел]
16 мест… Желающих 120
Кавказ и Крым. Здесь грязи — там лиман,
И вот извольте в каждом разобраться
Туберкулез, иль почки, иль обман…
Кругом толпа… 120 нудных жалоб,
Слова, слова, везде потоки слов…
И в этот миг душа у всех желала-б,
Что бы сосед был дьявольски здоров.
А бедный врач, запарившись до пота,
Выстукивает 107-ю грудь…
И пишет «грязь», а думает «в болото!»
И хочет сам минутку отдохнуть.

Мэтью Кэв.

Одна из заметок:

Отдел „Безбожника.”В виду ликвидации богов в Советской России, с Олимпийских Высот в белом облачении спустился на землю професгор Ланг.

Георгия Федоровича Ланга упоминают в газете в пяти местах. Так студенты относятся к тем, кого любят.  Заслуженный врач, автор теории гипертонической болезни как невроза сосудодвигательного центра – все болезни от нервов – впрочем признанной потом ошибочной (у меня как психолога есть возражения). И вот что занятно. Между 10 и 11 страницами купленного мной «Бегемотника» М. Коварского вложена газетная вырезка с портретом профессора Г.Ф. Ланга. Непростой сборник.

Главное, конечно, в библиотеке.