Прошёл день святого Патрика, а я не упомянул Ирландию. Джеймс Джойс. С какой самоиронией он относился к себе! Вот кусочек его “Святой миссии”:

Я – катарсис. Я – очищенье.
Сие – мое предназначенье.
Я не магическая призма,
Но очистительная клизма.

(Пер. Б. Казарновского)

А вот про себя самого:

Братья Фэй всем известны, не так ли?
Они ставили чудо-спектакли,
Голося во всю мочь:
«Все условности — прочь!»
Зритель ахал, и критики мякли.

Мне же братья сказали: «Свинья!»,
Чуть нарушил условности я:
Ползал пьяный в кулисах
И в невинных актрисах
Сеял трепет, бездарно блюя.

(Пер. Г. Кружкова)

Что пишет об этих стихах Г. Кружков:

Джойс явился вдрызг пьяным на репетицию Национального театра в Кэмден-Холл и свалился там в узком коридоре, ведущем в репетиционную залу. Две дамы, актриса Вера Экспозито и ее мать, услышали его пьяное мычание и хрипение и призвали на помощь руководителей труппы братьев Франка и Уильяма Фэев. Джойса, несмотря на его протесты, вывели и отправили домой. Придя в себя, Джойс сочинил эти два лимерика.

Но в то же время,

Ecce puer

Дитя явилось
В юдоль скорбей:
Печаль и радость
В душе моей.

Он спит, не видя
Склоненных нас.
Любовь да внидет
В глубь этих глаз!

Тщедушной жизни
Пар на стекле:
Пришла, чтоб снова
Пропасть во мгле.

Младенец — в зыбке,
В земле — мертвец.
Простись и сына
Прости, отец!

(Пер. Г. Кружкова)