Старик опирается на лыжную палку. Нет более убедительной картины конечности человеческого существования. Даже не столько конечности, сколько неожиданности угасания.

Лет тридцать назад эти люди бегали на лыжах. По меньшей мере, считали себя способными бегать. Но у них не было времени: работа, дом, дети.

Потом стали одолевать болезни, и лыжи берегли для детей или даже внуков. Но технологии изменились, и дети лыжи не забирали. Они покупали новые, в лучшем случае говоря родителям: «Оставь у себя, отец, потом как-нибудь увезу».

Когда навалилась слабость, о палках вспомнили. Хорошие ведь палки. Крепкие. Полжизни пролежали на балконе – почему бы им не послужить? Вот и ходят с ними. А лыжи наверняка так и лежат на балконе. Вдруг пригодятся.

Банально и глупо писать здесь мораль в духе «не откладывай на завтра» и проч., и проч. Не в этом дело. В этих картинах боль безысходности: как бы все ни шло, все кончится. И кончится не тогда, когда мы будем готовы, а гораздо раньше.