Фрейд утверждал, что в снах в зашифрованной символической форме исполняются желания человека. Желания могут быть самыми странными, хоть и не каждый признаётся в странных желаниях. Общество не разрешает иметь странные желания.
Если общество лезет в частную жизнь, то больше всего оно хочет заняться желаниями. Действия и мысли – всё это менее интересно для общества, чем то, чего хочет человек. Речь не о том, насколько это хорошо или плохо, но так есть. Человек должен хотеть завоевать высокое место в жизни: должность, статус, богатство. Власть очень ценится. Мужчина должен иметь при себе женщину красивую, и что значит «красивая» – в этом общество хорошо разбирается. Женщинам положено добиваться богатого и статусного мужчины. Надо ведь ей на что-то менять свою красоту. В итоге, все знают своё место в обществе, понимают, чего хотеть надо, и чего хотеть не дозволительно. Желания чётко распределены по статусу: что можно хотеть собственнику нефтяной компании, не дозволительно простому буровику.
Но снам, как и абсурду, плевать на запрет желаний. Сон и абсурд осуществляют любые желания. И если со снами всё более или менее понятно (по крайней мере, понятно Фрейду, а обществу положено понимать Фрейда), то с абсурдом ещё надо разбираться.
Начнём с «Алисы в стране чудес». Королева желает абсолютной власти, и солдаты казнят всех, на кого укажет царственная особа. Или не казнят, пользуясь плохой памятью королевы. Кролик не смеет опоздать на партию в крокет. Фламинго покорно позволяют использовать себя в качестве молоточков, и только ежи шалят, перебегая с места на место не по правилам. Но королева разрешает, так что шалости ежей происходит по правилам. Королеве никто не указ, она хочет и все вокруг исполняют. Абсурд при дворе не совсем уж бессмысленный, потому что он представляет собой порядок. Порядок по правилам, которые нравятся королеве.
Абсурд Алисы тоже не так странен, каким кажется. В конце концов, как бы не страшно было вокруг, Алиса не пугается. Она уверена: это её игра. Алиса, как главная в этой игре, вольна поменять правила или прекратить игру. И действительно, когда ситуация запутывается, она прекращает игру, ставя героев на своё место:
– Отрубить ей голову! – изо всех сил закричала Королева. Но никто не двинулся с места.
– Кому вы нужны? – спросила Алиса ( к этому времени она подросла до своих прежних размеров). – Вы ведь всего лишь колода карт!
При этих словах все карты взлетели в воздух и посыпались на нее сверху. Она тихо вскрикнула, наполовину от испуга, наполовину от гнева, попыталась сбросить их с себя и вдруг поняла, что лежит на берегу реки, головой на коленях сестры, которая тихонько отмахивалась от осенних листьев, которые падали с деревьев на лицо ее маленькой сестренки.
– Алиса, милая, просыпайся! – сказала сестра. – Ну, и соня же ты!
«Пена дней» Бориса Виана. Кому не хотелось прибить надоедливо гудящий дверной звонок? Или захлопнуть дверь удлиняющейся ногой? Водитель, который гудит длинному затору перед собой, желает, чтобы препятствия рассеялись как утренний туман под лучами солнца. Или хочет взлететь над пробкой. И то и другое, кстати, не так фантастично, потому что в мире есть «мигалки» и вертолёты. Один мой друг сказал про танец скосиглаз в «Пене дней»: «Было бы прекрасно, если бы ноги могли вытягиваться, когда танцуешь!».
Возможно, потому абсурд и близок людям: они узнают в нём свои неосуществлённые желания.