По первому образованию я экономист. Хотя я закончил простецкий экономфак питерского Политеха, у нас было много замечательных преподавателей. И загадочных.
Одной из самых таинственных была пара математиков. Лекции читала пожилая дама по имени Генриэтта. Именно через “Э”. Один в один Туве Янссон, но суровая и острая на язык. Трудно сказать, на кого она ориентировалась, когда выбирала стиль изложения: иные студенты пересдавали “вышку” по восемь раз. Мне после физматшколы, происходящее нравилось, но, похоже, из всего потока нравилось только мне.
Практику вела эффектная седовласая Бабушка, как мы её звали. С фигурой и осанкой танцовщицы балета. Она ходила в кроссовках “Динамо” и джинсах. На пути от метро к третьему корпусу, где мы учились, она выкуривала папиросу “Беломор”, после чего взбегала на четвертый этаж, не учащая дыхания. Иногда Бабушка ходила в сером пальто и шляпке с вуалью по моде начала XX века. Так получилось, что однажды я шел на занятия чуть позади Бабушки. Выйдя из метро, она оглянулась по сторонам. Убедившись, что рядом никого нет, она откинула вуаль, лихо смяла “беломорину” и закурила. Я тут же свернул в переулок, чтобы сделать по пути дополнительный круг. Пришлось глупо опоздать на пару, но моё внезапное появление было бы тогда неуместным.
Они ходили, кажется, на все абонементные концерты в филармонии. После занятия одна заходила за другой в аудиторию. Как-то раз, стоя у доски, я скосил глаз на преподавательский стол, где лежали книги. Сверху было “Русское стихосложение” Томашевского. Они учились писать стихи и ходили на курсы начинающих поэтов. Математики. Состоявшиеся преподаватели. ЗдОрово, правда?
Почему я всё это вспомнил? А просто нашел ту самую книгу Бориса Томашевского. Интересно. Волна догнала и меня
