
Каждый год пишу итоги, почему бы не быть им и сейчас, за 2024 год. Терапевтично.
1. Как обычно, много психотерапии. По часам не больше, чем раньше, но интенсивнее. Больше читал, полюбил старых классиков вроде Ясперса, Блейлера, Крепелина, Ганнушкина и Кречмера. В планах основательно перетряхнуть подходы – эта компания со мной на следующий год.
2. Вернулся к групповым занятиям. Оказывается, квалификацию не потерял, даже наоборот. Говорить стал медленнее, но не меньше – выдерживать меня стали дольше.
3. По возможности двигался. Спасибо другу – по его наводке в поездках занимал кроссовками и без того маленький чемодан, побегал в разных городах. Ох, в Уфе хорошие места для пробежек. Не бросал бегать, разве что по поводу простуд и…
4. Прошлый горнолыжный сезон я завершил досрочно, тройным тулупом с растяжкой. До апреля ходил вразвалочку, как моряк-анархист – с левым уклоном. Потом эволюция взяла своё, вернулся к прямохождению. Что этому противопоставить? Новые лыжи, с радиусом поворота 12 метров (были 15), новые жесткие ботинки (120 против 90). Январь показал, что решение было правильным.
5, Увлёкся Стивенсоном – тем, который написал «Остров сокровищ». И, оказывается, его далеко не всего перевели на русский. И вот, я уговорил друзей-издателей перевести и выпустить его Virginibus Puerisque, and Other Papers. Стивенсон, который добру половину жизни провел в болезнях, вкусом к жизни обладал. Книга как раз про способы употребления жизни: брак, любовь, молодость и старость, книги, путешествия и прогулки, музыку и балансирование на грани между жизнью и смертью. За сто тридцать лет книгу не перевели, а теперь переведут и издадут. Во всяком случае, он есть в плане. Меня не будет, а книгу будут переиздавать и читать. Если выйдет — будет повод на том свете обратиться к Стивенсону за автографом, Кстати, заодно лайфхак: если вам лениво читать что-то по-английски — расскажите про книгу издательству, ее переведут и издадут. И два бесплатных экземпляра пришлют почтой.
6. Отредактировал в качестве научреда три книги за год. Это было непросто: две книги отредактировал сильно.
7. Попал в немецкий журнал конкретной поэзии ToCall и, кажется, попадаю в первый номер следующего года.
8. К концу года вернулся к пишущим машинам и раздал старые заказы. Среди них трёхрядный «Ундервуд» 1926 года со старой орфографией. Интересная машина — эмигранты не хотели переходить но «большевистскую» грамоту, и для них выпускали машины в традиционной. И сложная. Плотно упакованный механизм; рама с латунными втулками и креплением механизмов винтами изнутри.
9. Ко мне приезжали друзья, как и я к ним. С годами важность таких событий растет – хорошо, что они случаются. Хотя и дистанционная встреча, в форме прогулки по лесу с сигарой в видеотрансляции, тоже хороша.
10. Джаз в ламповом радио, книги в старой орфографии, столетние ручки и орешковые чернила, механический шагомер вместо телефонного «здоровья», карта вместо навигатора, велосипед вместо автомобиля и пишущие машины вместо принтеров. Рисовал тушью и акварелью, дневник писал ручкой. Люблю настоящее и выдержанное. Кофе предпочитаю молоть сам, а на кухне появился второй ламповый приемник из 1950-х.
11. Кстати, про дневник – напишу свою находку: дневник чиновника конца XIX века, не интеллектуала, самовлюбленного, но искреннего человека. Есть предложение отт маленького издательства издать этот дневник в сокращении. Разобрать бы его. 120 страниц мелким и красивым, но почти нечитаемым почерком. Потом – отредактировать, подобрать иллюстрации и написать справочный аппарат. Это не так просто – быт и устройство жизни поменялись за полтора века так, что многое современнику совершенно непонятно. И интересно: после каждой страницы тянет посмотреть что-нибудь еще, и проект растягивается на месяцы в «Публичке».
12. Не бросил делать ёлочки и марки, хотя с рассылкой открыток выдался частичный провал. Постараюсь исправить в этом году.
13. Я ищу хорошее, но, если не преукрашивать, год выдался трудным. В мае умер кот Лукас. Перехитрил всех. Надеюсь, ему там хорошо. Травма с падением на лыжах в самом начале года. Обстановка подкидывала происшествий, практика — сложных случаев, а новости тревог. Ну что же?! Как есть.
Доброго лампового года. Мы заслужили.