В моей жизни был период увлечения “уютной литературой”. Я не заимствовал этот термина, придумал его сам, когда мне было лет 12, и очень удивился, встретив его потом в книжке. Даже возмутился. Ещё бы, я с детства чётко подразделял любую книгу на “уютную” и не являющуюся таковой. Для меня ощущение уюта было настолько сильным, что спутать его я не мог ни с каким другим. Уютные книги стали для меня самыми любимыми, я много раз перечитывал их. Не ошибусь если скажу, что “Трое в лодке, не считая собаки” я прочитал не один десяток раз, и мог на память рассказать все повороты её сюжета (правда, без географических названий, потому что на тот момент ни разу не видел Темзы).
Это моё увлечение пришлось на период приблизительно с шестого класса до первого курса университета. Около пяти лет – достаточно долгий период. В моей жизни тогда появились первые проблемы, первые не выдуманные поводы для волнений. Появилось ощущение необратимого течения времени. Я терял устойчивость и надёжность моего маленького мира, выходя в большой мир. В девятом классе я уехал, чтобы учиться в физматшколе, жил в общежитии, и мне очень не хватало ощущений дома и уюта.
К тому времени я прочитал уйму книг на самые невероятные темы, но умудрился сохранить остроту и живость восприятия текста. Мои впечатления были яркими, сознание жадным до историй, а внимание цепким. Я вживался во всё, что было изложено словами, будь то приключенческий роман или справочник по ремонту автомобилей. Чужие мысли в процессе чтения были моими мыслями, чужие впечатления – моими впечатлениями, а значит, я мог в любой момент открыть нужную книгу и вызвать в себе заложенное в ней состояние, чувство или переживание.
И, конечно, я вовсю этим пользовался. Когда мне не хватало привычного для меня ощущения беззаботности, надежности и спокойствия, я открывал знакомую с детства книгу и погружался в состояние, которое ассоциировалось у меня с детством. У меня был целый ритуал уютного чтения. Я проветривал хорошенько комнату, принимал ванну и ставил чай. Едва вытеревшись полотенцем, я выходил в захолодавшую комнату, забирался в кресло или кровать с чашкой чая и книгой и укрывался пледом. Плед и чай согревали, а повествование было родным и спокойным. Наливая одну чашку за другой, я мог читать часами, прочитывая за один присест 200 или 300 страниц.
Я хорошо помню все мои уютные книги. Помню даже как они выглядели и как пахли. Вот мой “шортлист”:
- “Трое в лодке” Джерома Клапки Джерома.
- Рассказы и повести из цикла о Шерлоке Холмсе Артура Конан Дойла.
- “Приключения Тома Сойера” и “Приключения Гекльберри Финна” Марка Твена.
- Всё, вышедшее под именем Козьмы Пруткова.
- Словарь крылатых выражений (не могу объяснить почему, но он мне очень нравился).
- Другие книги Джерома К. Джерома, включая “Трое на четырёх колёсах”, “Праздные мысли”, заметки, рассказы, автобиографические вещи.
- “Вечера на хуторе близ Диканьки” Николая Васильевича Гоголя.
- “Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо” Даниэля Дефо.
- Романы о профессоре Челленджере Артура Конан Дойла.
- Сборник сказок Эрнста Теодора Амадея Гофмана, братьев Гримм, Ганса Христиана Андерсена.
Конечно, все эти книги повлияли на меня, и продолжают влиять. Многие из них до сих пор остаются в числе моих любимых книг, я иногда читаю и проживаю их. Только ощущение от них как-то притупилось. Возможно, потому что уже нет такой потребности в уюте. Но чай я люблю. И пледы. В доме их много.
