Книги больше не умещаются дома. Предыдущие попытки «сжать» библиотеку ничем не закончились, в макулатуру ушло только несколько старых журналов и распечаток. Сама мысль о том, что я должен выбросить или отнести букинистам книги, наносила мне душевную травму. Но, учитывая нашу склонность гулять по книжным магазинам, тянуть с «прореживанием» библиотеки больше нельзя.
Трепетно относиться к книгам я начал с детства. Когда мне было лет пять (а читать я начал в три), отец сказал мне, что вместо игрушек будет покупать мне книги. Причём книги не столько детские, сколько те, которые пригодятся мне потом, может быть, на всю жизнь. У нас была большая библиотека, которую я довольно быстро одолел, читая всё подряд. Ещё я брал книги у друзей, и самые интересные конспектировал. Тогда я хорошо запоминал, но всё же много конспектировал. Это было какое-то иррациональное стремление оставить информацию себе, которое отнимало у меня кучу времени. Сегодня я, наверное, обзавёлся бы парой кубометров копий, но тогда не было копировальных аппаратов, и я обзавёлся знаниями. А конспекты я потом потерял.
При переездах я оставлял много книг, надеясь забрать их потом, но почти никогда не забирал. О большинстве этих книг я даже не вспоминал, и только некоторые были мне действительно нужны. Мне не составило труда снова купить их, но тут я заметил странную вещь: другие экземпляры читались иначе, чем потерянные. Они как будто были не родными, чужими, меньше радовали. Возможно, конечно, дело было не в других экземплярах, это я сам менялся.
Сегодня большинство книг в нашей библиотеке, относятся к моей работе. Половину из специальных книг я не прочитал, может быть лишь пролистал. Из оставшихся, в свою очередь, половину проштудировал с карандашом в руке, то есть разрисовал и разметил. От них я никогда в жизни не смогу избавиться, они часть меня.
Многих из непрочитанных я никогда не прочитаю. У меня просто не хватит на это времени. Многие книги есть в электронном виде. У меня есть “читалка” с «электронными чернилами» для чтения файлов. И несмотря на всё это, мне трудно избавляться от книг.
Задумываясь над тем, почему я так остро переживаю обычную бытовую необходимость освободить место, я вспоминаю два случая. Первый связан с моим однокурсником, который познакомил меня с творчеством Хулио Кортасара. Он дал мне почитать сборник «Преследователь». Я пришёл в восторг от него. Читая за столом, я облил книгу чаем, тёмное пятно ярко украсило верхний обрез (так я своеобразно «присвоил» её). Потом я вернул книгу, извинившись за пятно, но через несколько месяцев увидел её в букинистическом магазине. Ошибиться было невозможно, это был тот самый сборник, который я облил чаем. Не нужно говорить, что я выкупил его. И после этого мои отношения с другом стали портиться.
Второй случай произошёл тоже в букинистическом магазине. Я увидел, как внук принёс перечень доставшейся ему в наследство от деда библиотеки. Прагматичный потомок предлагал антикварные книги по списку, половина названий была уже вычеркнута. Сам перечень был записан аккуратным почерком в толстой пожелтевшей тетрадке. Видимо, дед долго собирал свою библиотеку, и теперь его дело пошло прахом.
Невозможно запомнить всё, и, вероятно, книги для меня – это память, средство преодолеть ограниченность ума и ограниченность жизни. Способ сохранить то, что я узнал, не в голове, так вовне, но в близком доступе. И средство заглушить страх смерти. После меня останется мой интеллектуальный мир. Превратил же Борхес свою библиотеку в оригинальное произведение искусства, «Библиотеку Борхеса» – изданную отдельной серией коллекцию книг других авторов с аннотациями собирателя. Сам Борхес написал только аннотации, но в его аргументированном выборе остался его мир. Борхес присвоил эти книги и остался в них.
Но, несмотря на всё сказанное, от многих книг мы избавимся, как ни тяжело это сделать. Во первых, страх ограниченности мышления и страх смерти иррациональны, потакать им – себе дороже. Во-вторых, знание состоит не в обладании массивом информации, тем более, что она быстро теряет актуальность. В-третьих, преобладание в библиотеке деловой литературы говорит и о преобладании в жизни работы, а хочется иногда отвести место и, собственно, жизни. В-четвёртых, книги, купленные импульсивно, обладают меньшей ценностью, чем осознанно приобретённые. И… больше нет места.
Надо иметь смелость выбрать главное и оставить второстепенное, от этого библиотека будет только лучше. Книг будет меньше, но они будут действительно нашими. Мы решили оставить книги, доставшиеся нам по наследству, книги о родных людях и местах, альбомы и об искусстве, классическую литературу, первоисточники по основным интересам, любимые размеченные издания и книги, необходимые для работы в ближайшее время. Издания, шансы которых быть прочитанными невелики, книги «на один раз» и те, которые есть в электронном виде, будем отдавать букинистам и раздавать, чтобы они вошли библиотеки других людей.
Впрочем, книги, которые остались непрочитанными, тоже были полезны. Потому что
…Практически все мы покупаем больше книг, чем читаем. Не знаю, на что мы рассчитываем. Возможно, на то, что прочитаем их «когда-нибудь», «в следующей жизни». В моей личной библиотеке книг на «когда-нибудь» отложено больше половины, на них не хватает времени. Но парадокс в том, что непрочитанные нами книги нам знакомы. Уже упомянутый мной Умберто Эко выдвигает три версии, почему это происходит. Первая в том, что от стоящей на полке книги распространяются некие волны. Вторая – мы иногда достаём книгу, листаем её и таким образом узнаём. Третья, и об этом я уже писал, эта книга повторялась в других книгах.
http://www.empatika.com/blog/httpwww-empatika-comblogo_chtenii_vybor_knig-3