Первое, что я прочёл из Твена, это «Приключения Тома Сойера». Лет в десять – взял книгу днём и не выпустил из рук до поздней ночи, пока не дошёл до последних страниц. Мне так захотелось понять мир Сойера, что я выпросил у родителей гипс – катал алебастровые шарики. Получались они у меня из рук вон плохо, но мальчишки во дворе подсказали более современный вариант – стеклянные шарики из баллонов с нитрокраской. Их кладут туда, чтобы перемешивать содержимое встряхиванием. Мы просто заразились этими шариками, бегали по улицам с зубилами и молотками, выкрадывали пустые баллоны из гаражей и мастерских и разрубали пополам ради этих шариков. Иногда баллоны взрывались, и вся одежда была в краске.
Потом была другая книжка, взрослая и серьёзная – приключения Гекльберри Финна. У её маленького героя Гека, тогда моего ровесника, были большие взрослые проблемы: свобода, бродяжничество, безденежье, жестокий отец и помощь беглому рабу Джиму. Хотя, конечно, операция по выкрадыванию Джима из плена в деревянном сарае по-детски уморительна. Уже через много лет, мы сплавились на деревянном плоту по Подкаменной Тунгуске, и всё наше путешествие было проникнут духом Гека Финна. Мы часто разговаривали о Твене. Тогда же Сергей Грозных, один из участников нашей авантюры, упомянул любимую его книгу – «Жизнь на Миссисипи», которую я до сих пор собираюсь прочесть.
Ещё были «Простаки дома» и «Простаки за границей», «Налегке», юмористические рассказы, сатира, публицистика и много другого. Переломом в отношении к Твену была книга «Янки из Коннектикута», к которой я обратился после чтения воспоминаний об Эрнесто Че Геваре. Эту книгу Че носил с собой в вещмешке, а кто ходил с рюкзаком много дней кряду поймёт, что просто так в таких условиях книги с собой не носят. А ещё, благодаря Твену я узнал, что такое писательский труд:
Принято удивляться тому, сколько книг написали Диккенс, Скотт, Бульвер, Дюма и т.д. Вот если бы эти писатели написали столько же, сколько редакторы газет, тогда можно было бы в самом деле изумиться. Как только могут редакторы выдерживать такое чудовищное напряжение, так неумеренно расходовать умственную энергию (ведь их работа — творческая, а не простое механическое нанизывание фактов, как у репортеров) изо дня в день, из года в год — просто непостижимо. Священники каждое лето берут двухмесячный отпуск, так как чувствуют, что систематическое составление двух проповедей в неделю их изнуряет. Оно и естественно. Тем более следует удивляться тому, что редактор умудряется находить десять, двадцать тем в неделю, строчить на эти темы от десяти до двадцати кропотливейших передовиц, — и так круглый год, без передышки. С тех пор как я походил неделю в редакторах, любая газета, какая бы мне ни подвернулась, способна доставить мне хотя бы одну радость: я восхищаюсь длинными столбцами передовой и дивлюсь тому, как только редактор сумел их заполнить!
Кстати, самой большой загадкой в «Томе Сойере» были для меня кукурузные трубки. Что такое кукурузный початок, я знал, а что такое кукурузная трубка – не имел ни малейшего понятия. Я думал тогда, что Гек вырезал трубку из початка целиком, сразу. И причём это трубка такой же формы, какую курил Шерлок Холмс. Несколько раз я пытался сделать что-то похожее, перевёл кучу початков, но у меня ничего не выходило. Если табачная камера мне и удавалась, то мундштук сразу ломался, даже до того, как я пытался просверлить его. Причём я пользовался долотом и коловоротом, а Гек обходился одним лишь перочинным ножом. Как устроена кукурузная трубка, я узнал только недавно. Если кто не знает, всё очень просто.
