Фильм 1814.
Режиссер Андрес Пуустусмаа.
В ролях Александр Быковский, Иван Макаревич, Станислав Белозеров, Степан Балакшин, Богдан Ступка, Федор Бондарчук, Сергей Гармаш, Сергей Друзьяк, Иван Мартынов, Наталья Суркова, Александр Баширов, Алексей Гуськов, Александр Лыков, Игорь Яцко
Фильм произвел неприятное впечатление, а мог стать если не шедевром, то добротным фильмом русской школы. Дело здесь даже не в кровавых сценах. Осталось ощущение, что зрителя обманули, подсунув дешевый триллер под обложкой знакомой со школы истории Царскосельского лицея. На протяжении всей картины чувствовалась неуместность сюжета с убийствами, он явно мешал. В ленте много реальных событий: странный доктор Пешель, попытка Кюхельбекера утопиться в пруду, его дуэль с Пушкиным (которая, правда, в жизни произошла позднее, после окончания лицея), гогель-могель и увольнение Фомы, первая публикация ленивого и тучного Дельвига. В соседстве с ними детективный сюжет был настолько неправдоподобным, настолько грубо приклеенным к окружению, что реальные события казались притянутыми только для пущей убедительности. «Душегубец», убийства – все это казалось выдумкой. Однако я проверил, что пишут об этом пушкинисты, и оказалось, что сюжет имеет под собой исторические основания. Молодой дядька лицеистов Сазонов, действительно был арестован за убийство извозчика и сознался в убийстве еще нескольких человек. Например, это упоминается у Юрия Тынянова в его романе «Пушкин»:
В лицей прибыл полицейский поручик с тремя солдатами. Он отдал честь Фролову и тихонько о чем-то доложил. Фролов отшатнулся и разинул рот. Потом двери были закрыты, и дядька Матвей с бледным лицом прошел по галерее; они бросились к окну и увидели: полицейские солдаты, обнажив сабли, вели высокого человека со скрученными руками. Он шел, понурясь, но, услышав их голоса, запрокинул голову и закричал высоким голосом:
– Простите, православные!
Сторожевой солдат ткнул его тесаком в спину, и все прошли, свернув вправо. Человек со скрученными руками был дядька, прислуживавший Александру и ночевавший с ним в лазарете, – Сазонов Константин.
Через неделю стало известно, что Сазонов во время ночных отлучек из лицея занимался грабежами и убийствами: Всего им было зарезано девять человек. Четвертак, который он так несчастливо искал некогда в лазарете, был взят им тою же ночью у извозчика, которого Сазонов нанял за полтинник; чтоб не платить извозчику, он зарезал его и ограбил. На мертвеце нашел он четвертак.
Хотя Тынянов и был историком, роман остается художественной книгой, поэтому я поискал еще и нашел у другого авторитетного пушкиниста следующее:
Полиция открывает, что лицейский дядька Константин Сазонов совершил в Царском Селе и окрестностях шесть или семь убийств. Публика извещена: “Взят под стражу здешнею городскою милицией служитель Лицея из вольноопределяющихся Константин Сазонов за учиненное им в городе Царское Село смертоубийство, в коем он сам сознался”.
Да и сам Пушкин, который во время ареста по-настоящему или притворно болел и лежал в лазарете, писал:
Заутра с свечкой грошевою
Явлюсь пред образом святым:
Мой друг! остался я живым,
Но был уж смерти под косою:
Сазонов был моим слугою,
А Пешель лекарем моим.
Так что детективная линия в фильме не выдумана, а лишь переделана и плохо приклеена: имевшая место в реальности история с Сазоновым прошла для лицеистов стороной, и на их судьбы не повлияла. Из всего этого можно сделать вывод, что, несмотря на исторические основания, постмодернистскую переработку жизнеописаний важнейших для русской культуры людей нельзя считать уместной. Если романы по средневековой истории Умберто Эко читаются неплохо, потому что история эта не входит в ядро самосознания русского, то опусы Дэна Брауна проходят сложнее, а брусникинский Девятый спас настолько беспардонно противоречит с этим ядром, что отторгается начисто. Впрочем, это не касается людей с постмодернистским мозаичным мировоззрением, таким уже ничто не повредит. Своя аудитория у фильма есть, ибо, как написал один читатель о похожей книге: «…почитать можно, но удовольствия не получишь. Хотя такие книги читают ведь не для удовольствия, а чтобы быть “в теме”. Так что все равно придется».
В любом случае, жизнь каждого из лицеистов достойна стать сюжетом хорошего фильма, и для этого не нужно придумывать острые сюжетные ходы, безосновательные интерпретации и соленые домыслы. В случае с 1814 они испортили фильм, который мог стать в одном ряду с такими историческими фильмами, как Андрей Рублев и Александр Невский.
